Определение демократии

Н. А. Баранов

СОВРЕМЕННЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ДЕМОКРАТИИ: ВЫБОР РОССИИ

Статья опубликована в 2006 году

http://www.politex.info/content/view/188/30/

Выписка из статьи с комментариями (комментарии выделены курсивом) и обсуждением.

Говоря о демократии, мы, в первую очередь, должны дать определение этому политическому строю. Определений много. Исходя из генетического корня этой политической идеи, представляется разумным, лаконичным и достаточным сказать так:
Демократия – это политическая идея, предусматривающая, что источником государственной власти являются все граждане данной страны, и все они не только вправе управлять государством, но имеют для этого реальные возможности. Демократический режим – это форма правления, при которой все граждане могут пользоваться равными правами на управление государством.
Демократия означает, что граждане страны вправе периодически направлять своих представителей в законодательный орган власти, имеющий приоритет над всеми остальными властными структурами. Этот представительный (законодательный) орган власти обладает полномочиями принимать решения по вопросам, имеющим общее значение. Вопрос общего значения это такой вопрос, который касается всех или определенной группы граждан. Скажем, к вопросам общего значения можно отнести стоимость проезда на городском транспорте, в том числе, льготный или бесплатный проезд для пенсионеров, детей, инвалидов. Нельзя голосованием депутатов утверждать вопрос о месте и технологии строительства моста через пролив. Подобные вопросы должны решать специалисты.
Исходя из данного выше определения демократии, сразу же следует понимание, как измерить количество демократии в стране. Чем больше граждан получили своих представителей в парламенте, тем больше демократии. Чем больше вопросов общего значения в монопольном ведении парламента, то есть никакие другие чиновники или органы не могут принимать решение по этим вопросам, тем больше демократии.
Заметим, что явка избирателей на парламентские выборы вовсе не показывает, что все проголосовавшие получили своих представителей в парламенте. Но в первом приближении можно использовать и явку, как наиболее простой, хотя и далеко не точный и не достаточный индикатор демократии. И даже этот критерий свидетельствует о весьма малом количестве демократии в России, ведь на муниципальных выборах в Москве (сентябрь 2017) явка опустилась ниже 15%.
А как же определяют демократию корифеи политологии? Вернемся к обзорной статье.

Аристотель. Первый теоретик демократии.

Американский политолог А. Пшеворский называет демократию системой упорядоченной неограниченности, или организованной неопределенности. Эта неопределенность также является той угрозой, которая может стать решающей при определении судьбы демократии. При авторитаризме, а особенно при тоталитарном строе, людям все понятно: кто осуществляет власть, от кого ожидать тех или иных щедрот. В условиях же неопределенности, к которым люди не сразу могут адаптироваться, а некоторые вообще не смогут этого сделать никогда, возникает соблазн возврата к той простой схеме, к которой все привыкли: лидер (вождь) — партия — народ. Система проста и понятна, и это является самой главной опасностью для демократии в странах, вставших на новый для себя путь развития.
Отвечая на вопрос, зачем нужна демократия, американский политолог Роберт Даль выделяет следующие основные факторы:

• а) избавление от тирании — создание препятствий для прихода к власти жестоких и аморальных диктаторов;
• б) соблюдение основных прав и свобод — гарантия гражданам тех основополагающих прав и свобод, которые недемократический строй не предоставляет и предоставить не может;
• в) свобода личности — обеспечение гражданам более широкого диапазона свободы, чем любая иная политическая система;
• г) самоопределение — предоставление личности максимальной возможности для осуществления свободы самоопределения, т. е. возможности жить по законам, которые личность выбирает для себя сама;
• д) моральная автономия — максимальные возможности для проявления моральной ответственности;
• е) возможность развития личности, причем в большей степени, чем всякая иная форма организации общества;
• ж) защита основополагающих интересов личности — оказание помощи людям в защите своих интересов;
• з) политическое равенство — способность обеспечить относительно высокий уровень политического равноправия;
• и) стремление к миру — отказ от войны друг с другом;
• к) процветание — страны с демократическим правительством имеют большую по сравнению с недемократическими странами тенденцию к процветанию.

Как видим, Р.Даль впадает в крайность, смешивая в кастрюльке демократии множество разнородных достижений цивилизации. Так, свобода личности и моральная автономия были возможны в самой откровенной монархии. При Николае Первом россияне ездили за границу, писали книги, занимались наукой и творчеством.

Общепризнанный показатель демократии — власть большинства.

И это довольно расплывчатый критерий. В современной России 10% населения владеют состоянием, большим, чем остальные 90% жителей. И вы хотите сказать, что это обнищавшие 90% с помощью демократической власти установили такие привилегии для 10% богачей? Или в России нет демократии? Или россияне и их представители большинства такие чудаки?

Проблемы появляются тогда, когда большинство начинает ущемлять права меньшинств. В этих случаях демократические режимы обычно сочетают принцип власти большинства с защитой прав меньшинств. В качестве защиты могут быть использованы различные формы:

• конституционные оговорки, выводящие отдельные вопросы за пределы компетенции прав большинства (Билль о правах);
• требования, предъявляемые к доминирующему большинству (конфедерализм);
• гарантии автономии местных властей от центрального управления (федерализм);
• создание коалиционных правительств, включающих представителей всех партий (консесуализм);
• организация переговоров между основными социальными группами и достижение общественных соглашений, например между предпринимателями и наемными трудящимися (неокорпоративизм).

Эффективную защиту меньшинств осуществляют объединения по интересам и общественные движения, которые порождают различные гражданские ориентации, воздействуя, таким образом, на демократически избранных представителей власти.

Демократия предполагает наличие власти открытой и подконтрольной. Особенно это важно в век высоких технологий, когда у власти многократно возрастают возможности получения максимально полной информации о гражданах. Идеал власти всегда состоит в том, чтобы можно было контролировать каждый шаг человека, знать, о чем он говорит и что думает. Теперь с помощью технических средств современные правители демократических государств могут знать о своих гражданах намного больше, чем прежде авторитарные монархи.
Следующей проблемой является рост бюрократического аппарата, в котором власть распределяется сверху вниз, в отличие от демократической системы, где власть делегируется снизу вверх. Согласно Йозефу Шумпетеру, характерной чертой демократического правления является не отсутствие, а наличие элит, конкурирующих между собой в борьбе за голоса избирателей, причем у народа имеется «возможность принять или не принять тех людей, которые должны им управлять»

Важнейшей характеристикой демократии являются регулярные, честные выборы, свободные от манипуляций при подсчете голосов и давления со стороны власти. В период между выборами граждане могут воздействовать на государственную политику посредством групп по интересам, общественных движений, профсоюзов и других добровольных объединений. Эти формы являются неотъемлемой составной частью демократического политического процесса.

Роберт Даль назвал следующие условия, необходимые для существования современной политической демократии:

1. Выборные власти.
2. Свободные и справедливые выборы.
3. Включающее избирательное право.
4. Право претендовать на избрание.
5. Свобода выражения своего мнения.
6. Альтернативная информация.
7. Организационная самодеятельность.

Политическую демократию, отвечающую этим условиям, он назвал полиархией.

К этим семи условиям Т.Л. Карл и Ф. Шмиттер добавляют еще два.
8. Избранные народом официальные лица должны иметь возможность осуществлять свои конституционные полномочия, не подвергаясь противодействию (даже неформальному) со стороны невыборных официальных лиц. Демократия оказывается в опасности, если военные либо сотрудники государственных учреждений или предприятий имеют возможность действовать независимо от выборных руководителей и тем более накладывать вето на решения народных избранников.
9. Государство должно быть суверенным и действовать независимо от политических систем более высокого уровня.

Как отмечает австрийский либеральный экономист Людвиг фон Мизес, «демократия — это такая форма политического устройства, которая позволяет приспосабливать правительство к желаниям управляемых без насильственной борьбы»
С. Хантингтон считает, что препятствия для демократизации стран можно подразделить на три широкие категории: политические, культурные и экономические. В качестве одного из потенциально значимых политических препятствий он выделяет недостаток опыта демократического правления, что проявляется в отсутствии приверженности демократическим ценностям политических лидеров. Сущность культурных препятствий лежит в отличие великих мировых культурно-исторических традиций по отношению к свойственным им воззрениям, ценностям, верованиям и соответствующим поведенческим образцам, благоприятствующих развитию демократии. Глубоко антидемократическая культура препятствует распространению демократических норм в обществе, отрицает легитимность демократических институтов и тем самым способна сильно затруднить их построение и эффективное функционирование или вовсе не допустить его. В числе главных экономических препятствий демократического развития американский политолог называет бедность, поэтому будущее демократии он связывает с развитой экономикой. То, что мешает экономическому развитию, является препятствием и для распространения демократии. «Большинство бедных обществ останутся недемократическими до тех пор, пока будут оставаться бедными», — заключает американский ученый.
Исследователи не получили доказательств неизбежности, необратимости, исторической необходимости демократии, обязательной функциональной потребности в ней капитализма и соответствия некоему неизбежному этическому императиву в социальной эволюции. «Людей нельзя сделать счастливыми против их воли», — утверждает Людвиг фон Мизес. Характерной особенностью третьей волны демократизации стал не триумф политического либерализма, который констатировал Ф.Фукуяма в 1992 г., а успех «дефектного» варианта нелиберальной демократии.
Немецкие исследователи В.Меркель и А.Круассан определяют «дефектную демократию» «как систему господства, в которой доступ к власти регулируется посредством значимого и действенного универсального «выборного режима» (свободных, тайных, равных и всеобщих выборов), но при этом отсутствуют прочные гарантии базовых политических и гражданских прав и свобод, а горизонтальный властный контроль и эффективность демократически легитимной власти серьезно ограничены».

«Дефектные демократии» становятся таковыми после изменения критериев «демократичности». Так, в XIX в. правом голоса в демократических странах пользовалось меньшинство населения, так как этого права была лишена значительная часть людей по гендерному, этническому, расовому, экономическому и другим признакам. Однако это не мешало называть США или Англию демократической страной. Несмотря на то, что до 1971 г. в Швейцарии избирательных прав были лишены женщины, эта страна, тем не менее, считалась демократической.

Следует заметить, что, не измеряя "количество демократии" в государстве, сложно оценить реальную демократичность режима. Так мы и Римскую республику в древнем мире должны называть демократией, поскольку законы принимал коллегиальный орган – Сенат, и народ имел своих представителей - народных трибунов.

Лишь при изменении критериев демократии, такие страны в конце ХХ столетия стали называть демократиями с прилагательными: делегативная, гибридная, электоральная, нелиберальная, заблокированная, дефектная. То есть повышение требований к демократии приводит к пересмотру критериев, которым должны отвечать демократические режимы.



Революционер – это политик, недовольный системой власти и желающий осуществлять властные полномочия, активно выступающий против существующего в стране устройства власти. Революционеры целенаправленно стремятся к власти и активно желают изменить само устройство, функционирование власти.

Революционная ситуация – это политическая обстановка, предшествующая революции и характеризующаяся массовым революционным возбуждением, включением большого числа людей в активную борьбу против элиты. Революционная ситуация возникает, если в стране один из факторов бунта - риаторов - достиг предела долготерпения народа.

Революция, социальная революция – это заметное позитивное перемещение страны в политическом пространстве за короткий промежуток времени. Производное от лат. revolutio – поворот, переворот.
Позитивное перемещение – это перемещение хотя бы по одной оси политического пространства в направлении либерализма, демократии, равноправия. Коротким мы можем признать промежуток времени в несколько лет, не более пяти.

Видеоинтервью.

Сергей Егоров о том, как создавали книгу «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about how they created the book «Vector Theory of Social Revolution»
Сергей Егоров о том, что представляет собой пространство политических идей	Sergei Egorov talks about what constitutes a space of political ideas
Сергей Егоров о том, что авторы подразумевают под термином «революция»	Sergei Egorov talks about what object authors of the book mean by the term «revolution»
Сергей Егоров о том, что такое «фрилансизм»	Sergey Egorov says that is «frilansizm»
Сергей Егоров о тех, кого может заинтересовать книга «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about those who might be interested in the book «Vector Theory of Social Revolution»

Португалия. Салазар.

На протяжение своего длительного пребывания у власти (36 лет) Салазар тщательно создавал свой ОБРАЗ интеллектуала, мудрого правителя, постоянно показывая, что его призвание – наука, что он вынужден был стать политиком, вовсе не стремясь к власти, а для служения людям.

Виктор Шаповалов

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ КОРНИ РЕЖИМА ЛИЧНОЙ ВЛАСТИ (ДИКТАТУРЫ) И МАССОВОГО (ПОЧТИ ВСЕОБЩЕГО) ПОКЛОНЕНИЯ ЛИДЕРУ.

Эссе для рефлексирующих.

Некоторые примеры. 
ПРАВАЯ диктатура: А. Салазар (Португалия), Ф. Франко (Испания), В. Путин (Россия);
ЛЕВАЯ диктатура: И. Сталин (СССР), Ф. Кастро (Куба). Характерно, что, как правые, так и левые диктаторы, как правило, пользуются народной поддержкой и даже вызывают обожание и преклонение перед собой, при том, достаточно длительное время. ПОЧЕМУ?
Один из крупнейших социологов ХХ в. Питирим Сорокин, писал: "Люди, обученные непреклонным учителем - голодом, холодом, болезнями, нуждой и смертью, стоят перед дилеммой: погибнуть, продолжая революционный дебош, или все же найти иной выход. Горький и трагический опыт принуждает людей взглянуть на мир по-иному... И вот требование безграничной свободы сменяется жаждой порядка; хвала "освободителям" от старого режима сменяется восхвалением "освободителей" от революции, иными словами - организаторов порядка. "Порядок!" и "Да здравствуют творцы порядка!" - таков всеобщий порыв..." [Питирим Сорокин. Социология революции // Стратегия России. 2004. N 6. С. 82.] Как правило, такой ПОРЯДОК устанавливается посредством режима личной власти или диктатуры.
Рассмотрим это на примере диктатуры Салазара в Португалии. 

Эта маленькая страна может служить прекрасной моделью для изучения социально-психологических корней режима личной власти.Тем более, что в истории португальской диктатуры наглядно видны ЧЕРТЫ СХОДСТВА с ситуацией в России от начала 1990-х до наших дней
В 1910 в Португалии произошла антимонархическая революция. Король был свергнут, - как раз в то время, когда будущий диктатор Салазар стал студентом Коимбрского университета. Он наблюдал, как в одном из старейших университетов Европы, всегда бывшем олицетворением культуры и уважения к прошлому, студенты с радостью срывают со стен старинные картины с изображением прошлого, с портретами выдающихся деятелей истории Португалии. Салазар, не принимал в этом участия, хотя «воодушевление» было всеобщим – «праздник угнетенных» был в полном разгаре. Естественно, вслед за праздником и буйным весельем, наступило то, что и должно было наступить, - страна погрузилась в УНЫНИЕ и АПАТИЮ. Хотя революционный невроз не спадал. Приходили все новые правительства с обещаниями наконец-то по-настоящему «светлого будущего», но положение в стране к лучшему не менялось, - экономическая и финансовая ситуация УХУДШАЛАСЬ, население нищало, а борьба за власть продолжалась, продолжался и революционный хаос. Это длилось 12 лет. Сложилась именно та, СИТАЦИЯ, о которой писал П. Сорокин в приведенной в начале статью цитате: общество остро нуждалось в ПОРЯДКЕ. Но казалось, что уже ничто страну не спасет. Если только не ЧУДО. И такое ЧУДО ПРИЗОШЛО. Одному из из постоянно сменяющих друг друга руководителей пришло в голову пригласить в правительство до этого мало заметного в политике человека. Им оказался АНТОНИУ ди Оливейра САЛАЗАР.
К этому времени Салазар стал профессором и специалистом в области экономики и финансов. Соглашаясь войти в правительство, он выдвинул условия, при которых он бы располагал большими полномочиями, что в конечном итоге, и позволило, ему затем полностью сосредоточить власть в своих руках. С начала 1930-х наступило время диктатуры, которое и в наши дни в Португалии и Европе, связывается с именем Салазара.
Салазар вывел страну из экономического кризиса, погасил огромный внешний долг Португалии, уровень жизни постепенно стал расти. Салазар надолго обеспечил в стране ПОРЯДОК И СТАБИЛЬНОСТЬ. Вскоре Салазар приобрел огромную ПОПУЛЯРНОСТЬ в народе. Большинство опасалось, что с уходом Салазара, ВНОВЬ наступят хаос и беспорядок, аналогичные тем, которые были до его прихода.
Главной целью Салазар провозгласил создание «Нового государства» («Estado Novo»). Он создал под себя политическую партию, которая вскоре заняла подавляющее большинство мест в Парламенте.
На протяжение своего длительного пребывания у власти (36 лет) Салазар тщательно создавал свой ОБРАЗ интеллектуала, мудрого правителя, постоянно показывая, что его призвание – наука (даже одно время параллельно исполнял обязанности профессора университета), что он ВЫНУЖДЕН был стать политиком, вовсе не стремясь к власти, а для СЛУЖЕНИЯ людям. Как правило, он выступал кратко или давал интервью. Личная жизнь его была глубокой тайной для сограждан, никто не знал, женат он или нет. В политической жизни его фигура всегда находилась как бы НАД СХВАТКОЙ – он увольнял нерадивых чиновников, отправлял их в тюремное заключение за коррупцию и др., но сам Салазар всегда оставался «вне подозрений». С РЕАЛЬНЫМИ ПОЛИТИЧЕСКИМИ ОППОНЕНТАМИ он РАСПРАВЛЯЛСЯ без особого шума при помощи созданной им тайной полиции.
Салазар не был озабочен тем, чтобы теоретически обосновывать созданный им режим посредством изобретения новых социально-политических доктрин, у него НЕ было идеологии. Концепция Нового государства была расплывчатой, и кратко сводилась к тому, что в перспективе жизнь граждан будет все лучше и лучше.
Салазар постоянно и настойчиво подчеркивал ценность семьи, значение семьи для развития общества и прочности государства: «Семья является первичным ядром церковного прихода, общины, а отсюда и нации. Она, следовательно, является по самой своей природе первым из органических элементов государства». (Цит. по: Medina, João. Salazar, Hitler e Franco: estudos sobre Salazar e a ditadura. Lisboa, Livros Horizonte, 2000.)
Не меньшее значение Салазар придавал общественной консолидации, резко ОТРИЦАТЕЛЬНО относясь к идее политической борьбы, - даже в мирных формах, - считая ее провоцирующей и разжигающей социальную рознь, - тем, что приводит к беспорядкам, т. е. к нарушению ПОРЯДКА.
Весьма значимой была для Салазара и еще одна идея, на которой он и строил «новое государство» - идея иерархии. (См. Medina, João. Цит. произв. С. 66.). Салазар построил пирамидально-иерархическую структуру государственной власти, в которой НЕ было места ни для какой ЛЕГАЛЬНОЙ оппозиции. Тайна полиция, жестко пресекую нелегальную оппозицию, всякое диссидентство. Вместе с тем, в Португалии, в отличие от большинства современных ей государств с диктаторскими режимами, отсутствовала смертная казнь.
Во внешней политике Салазар избегал конфликтов и конфронтаций. Благодаря этому, Португалия ИЗБЕЖАЛА участия во Второй мировой войне – хотя диктаторы-соседи усиленно склоняли его к участию на стороне фашистского блока.
К концу 1940-х и в 1950-е годы экономические успехи первого периода правления сменились экономическим проблемами и упадком. Это объяснялось тем, что, будучи финансистом по образованию, Салазар прекрасно владел рычагами финансового регулирования экономики и широко использовал их. Но идея развития ПРОИЗВОДСТВА была ему полностью чужда. Все доходы НАПРАВЛЯЛИСЬ на поддержание прожиточного минимума населения, а также латифундистам, - крупным земельным собственникам. ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО НЕ РАЗВИВАЛОСЬ. Почти все промышленные товары Португалия закупала в странах Европы. Со все более заметным старением диктатора образ мудрого, и в тоже время ПО-МУЖСКИ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОГО профессора, умеющего ПРОСЧИТЫВАТЬ НА МНОГО ХОДОВ ВПЕРЕД, стал блекнуть - вскоре от былого всеобщего обожания не осталось и следа. И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, НАРОД ПРИХОДИЛ В УЖАС ОТ ОДНОЙ ТОЛЬКО МЫСЛИ, ЧТО САЛАЗАР УЙДЕТ - ведь на горизонте не было ни одного человека, способного заменить его.
К концу 1960-х годов здоровье Салазара резко ухудшилось, - ему было уже далеко за 70. В 1970-ом он умер. Созданная им политическая система просуществовала недолго – она была разрушена в 1974 г. молодыми офицерами Движения вооруженных сил.

После себя Салазар оставил слаборазвитую, по преимуществу сырьевую (аграрную) страну, с развитым туризмом и… ФУТБОЛОМ. Именно Салазар создал португальский футбол, - те футбольные клубы и стадионы, которые и сегодня собирают многие тысячи болельщиков. Вероятно одним из первых государственных деятелей он понял, что футбол - это ЗРЕЛИЩЕ. Салазар не без оснований считал: пусть народ болеет за футбол, - политика НЕ его дело.


Революционер – это политик, недовольный системой власти и желающий осуществлять властные полномочия, активно выступающий против существующего в стране устройства власти. Революционеры целенаправленно стремятся к власти и активно желают изменить само устройство, функционирование власти.

Революционная ситуация – это политическая обстановка, предшествующая революции и характеризующаяся массовым революционным возбуждением, включением большого числа людей в активную борьбу против элиты. Революционная ситуация возникает, если в стране один из факторов бунта - риаторов - достиг предела долготерпения народа.

Революция, социальная революция – это заметное позитивное перемещение страны в политическом пространстве за короткий промежуток времени. Производное от лат. revolutio – поворот, переворот.
Позитивное перемещение – это перемещение хотя бы по одной оси политического пространства в направлении либерализма, демократии, равноправия. Коротким мы можем признать промежуток времени в несколько лет, не более пяти.

Видеоинтервью.

Сергей Егоров о том, как создавали книгу «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about how they created the book «Vector Theory of Social Revolution»
Сергей Егоров о том, что представляет собой пространство политических идей	Sergei Egorov talks about what constitutes a space of political ideas
Сергей Егоров о том, что авторы подразумевают под термином «революция»	Sergei Egorov talks about what object authors of the book mean by the term «revolution»
Сергей Егоров о том, что такое «фрилансизм»	Sergey Egorov says that is «frilansizm»
Сергей Егоров о тех, кого может заинтересовать книга «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about those who might be interested in the book «Vector Theory of Social Revolution»

Отзыв В.Н.Воронцова на книгу "Векторная теория социальной революции"

                                   
                                    Авторы книги С.Н. Егоров, П.В. Цыпленков

Работа значительная.
Отвечая на мой вопрос не тянет ли она на докторскую диссертацию мой товарищ   к.т.н. и д.ю.н. ответил, что тянет на 3 докторских.  Хотелось бы узнать мнение других квалифицированных ученых.

1. Вызывает уважение многочисленные ссылки на труды ученых, философов и других деятелей прошлых веков и наших современников. К примеру, я был рад, что авторы сослались на работы Владимира Пастухова, живущего сейчас в Англии.  Лично я впервые познакомился с его трудами в Новой газете, теперь стараюсь читать и в интернете.   
2. Считаю, что ваше трехмерное пространство политических идей гораздо значительнее, чем понятия левые, правые, центристы.
3. Разбираясь в пространстве политических идей (рис 1-1), я для себя показал на этом  рисунке первую, вторую и третью оси. А когда дошел до  других стр. к примеру 236, 237, в которых упоминаются ось равноправия, ось свободы, ось демократии, стал разбираться какие- из них  первая, вторая и третья. Может это отразить в тексте поконкретней? Или на рис.1-1.
4. По-моему, рис. 1-1 и 1-2 не соответствуют друг другу.
5. Не согласен с положительной оценкой Ленина и Сталина даже, если они в чем то уменьшили эксплуатацию человека человеком  ( потерял стр., где об этом сказано). Они столько нанесли вреда России, что об их, в чем -то теоретическом плюсе, надо говорить очень аккуратно, с большими оговорками, пояснениями.

Большевики разогнали учредительное собрание, умные и порядочные люди России либо вынужденно уехали из страны, либо их выслали, либо были уничтожены.
     
P.S.  Уважаемые Сергей и Павел. Вашу книгу надо читать и перечитывать. К сожалению, я уже не молод, да и забот много. Это первое скромное мнение. Появятся еще - сообщу.

Инженер путей сообщения в отставке, (77 лет)

Тенор Хора любителей СПб с 1959 г.

Депутат Петербургского горсовета 21 созыва (в 1990-1993).

В.Н. Воронцов

Революционер – это политик, недовольный системой власти и желающий осуществлять властные полномочия, активно выступающий против существующего в стране устройства власти. Революционеры целенаправленно стремятся к власти и активно желают изменить само устройство, функционирование власти.

Революционная ситуация – это политическая обстановка, предшествующая революции и характеризующаяся массовым революционным возбуждением, включением большого числа людей в активную борьбу против элиты. Революционная ситуация возникает, если в стране один из факторов бунта - риаторов - достиг предела долготерпения народа.

Революция, социальная революция – это заметное позитивное перемещение страны в политическом пространстве за короткий промежуток времени. Производное от лат. revolutio – поворот, переворот.
Позитивное перемещение – это перемещение хотя бы по одной оси политического пространства в направлении либерализма, демократии, равноправия. Коротким мы можем признать промежуток времени в несколько лет, не более пяти.

Видеоинтервью.

Сергей Егоров о том, как создавали книгу «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about how they created the book «Vector Theory of Social Revolution»
Сергей Егоров о том, что представляет собой пространство политических идей	Sergei Egorov talks about what constitutes a space of political ideas
Сергей Егоров о том, что авторы подразумевают под термином «революция»	Sergei Egorov talks about what object authors of the book mean by the term «revolution»
Сергей Егоров о том, что такое «фрилансизм»	Sergey Egorov says that is «frilansizm»
Сергей Егоров о тех, кого может заинтересовать книга «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about those who might be interested in the book «Vector Theory of Social Revolution»

Разум - фундамент демократии

Мюллер, Деннис. Разум, религия, демократия / Деннис Мюллер; пер. с англ. А.А.Столярова. — Москва: Мысль, 2015. — 560 с. ISBN 978-5-244-01175-3
Подъем религиозного фундаментализма в разных частях мира в последние годы и его связь с терроризмом привели к возобновлению интереса к проблеме природы религии и ее совместимости с институтами западной цивилизации. В рамках этой новой волны интереса религия противопоставляется науке как две разных системы знания. В этой книге также подчеркивается разница между религией и наукой как средствами постижения причинно-следственных связей, но в центре ее внимания, прежде всего, находится угроза, исходящая демократическим институтам со стороны религиозного экстремизма. В книге обсуждается психология людей, описаны характерные особенности всех религий, сравниваются религия и наука как системы мышления. Для обоснования связи между современностью (модерном) и использованием человеческой способности к рассуждению в целях повышения благополучия людей приводятся соответствующие исторические экскурсы. В книге описаны условия, при которых демократические институты могут способствовать повышению благосостояния людей, и природа конституционных прав как гарантов личных свобод. Показано, что религиозный экстремизм представляет собой угрозу либеральной демократии, и прослежено влияние этого факта на иммиграционную и образовательную политику государства, а также на определение гражданства.

Выдвижение кандидата в президенты партией гномов.

Д. МЮЛЛЕР.

РАЗУМ, РЕЛИГИЯ, ДЕМОКРАТИЯ

Глава III. Что такое либеральная демократия?

Демократия — это политическая система, при которой существенная часть общества принимает участие в процессах, определяющих действия правительства. Активность граждан может влиять на коллективные решения общества прямым образом, как в древних Афинах или некоторых швейцарских Gemeinden (общинах) в наши дни, либо опосредованно, через выборы представителей. Ключевой критерий — наличие связи между тем, чего хотят граждане, и тем, что они получают от государства. [Авторы книги "Векторная теория социальной революции" полагают более правильным называть демократией только политическую идею, а не политическую систему. Система же (политическая) может включать элементы различных политических идей, таких как либерализм, эгалитаризм и, конечно же, демократия, а также предусматривать те или иные методы принуждения народа к порядку, характерные для установленного правительством режима. – П.Ц.]
При либеральной демократии граждане не только участвуют в демократических процессах, но и пользуются максимальной свободой думать и действовать так, как им нравится. Эта свобода закреплена набором конституционных прав, защищенных судебной системой. Таким образом, для либеральной демократии требуются два класса институтов:
1) законы, которые регламентируют процедуры голосования и избрания и дают государству возможность обеспечивать граждан желаемыми общественными благами и услугами;
2) конституционные права и судебные механизмы, которые защищают свободы каждого индивида от поползновений со стороны государства.

И демократию, и либерализм можно описывать как непрерывный континуум. [Как видим, автор уже допускает плоский "континуум" из двух измерений: демократии и либерализма. В конце главы автор вынужден будет коснуться и третьего измерения политического континуума – "равноправия", когда упомянет об ограничении контингента избирателей только элитариями, наиболее грамотными или патриотичными гражданами. – П.Ц.] Очевидно, что царская Россия XVIII в. не была демократией, а Афины V в. до н.э. ею были. Однако между этими двумя полюсами располагается широкий спектр институциональных структур, которые в большей или меньшей степени отзывчивы к пожеланиям граждан и способны удовлетворять их нужды. Нынешняя Россия менее демократична, чем Швейцария, но более демократична, чем была в XVIII в. Американцы пользуются большей свободой слова, чем немцы, хотя обе страны относятся к категории либеральных демократий.
Мое определение демократии подразумевает, что какая-то часть общества непременно участвует в политическом процессе; однако я оставляю открытым вопрос, сколь велика должна быть эта часть (если не брать за точку отсчета правление одного лица или небольшой группы лиц). В наши дни при определении демократии принято исходить из того, что бóльшая часть взрослого населения — а в идеале оно всё — обладает правом голоса. Принимая этот критерий, некоторые исследователи делают вывод, что древние Афины не были демократией, поскольку значительную часть взрослого населения составляли выходцы из других полисов, не имевшие афинского гражданства и, соответственно, права участвовать в политических делах. Женщины и рабы тоже были исключены из политического процесса. Однако в большинстве областей мира рабство существовало вплоть до XIX в. включительно, а кое-где еще и в ХХ в. И хотя в наши дни, безусловно, очевидно, что рабство — предосудительный институт, людям прежних эпох это не было столь ясно. Даже Аристотель — человек, несомненно, большого ума и отнюдь не безнравственный — считал, что определенные люди самой природой своей обречены на рабскую участь. Блаженный Августин полагал, что рабство — Божье наказание за грехи. Если демократия требует отсутствия рабства и всеобщего избирательного права для мужчин и женщин, тогда до ХХ в. ее нигде не было. Разумеется, не было ее и в США, когда они возникли, поскольку на Юге процветало рабство, а женщины повсеместно не имели права голоса. [Следует дать ещё одно пояснение. Мы в книге "Векторная теория социальной революции" отмечаем, что разделение равноправия и народовластия на две различные оси политического пространства сразу позволяет отнести Афины к демократии, но с учетом того, что в этом античном государстве равноправия было мало, а преобладала политическая идея – исключительность. – П.Ц.]
Если основной признак демократии — всеобщее избирательное право, то Джордж Вашингтон перестает быть первым избранным президентом одной из первых демократических республик мира и превращается в очередного отставного генерала, возглавившего олигархию. Я полагаю, что это определение слишком узко, и предпочитаю рассматривать избирательное право как один из аспектов демократии, но отнюдь не как определяющий критерий. [Ещё одно примечание. Демократия не только и не столько избирательное право, сколько объем вопросов общего значения, которые могут решать представители народа в парламенте. С другой стороны, без качественного закона о выборах невозможно наибольшей части народа избрать именно своих представителей, а не ставленников элиты или политических партий. – П.Ц.]
Действительно важная проблема, стоящая перед демократическим обществом, такова: какими должны быть его граждане, чтобы местные демократические институты приносили желаемые плоды. Поэтому в данной книге я уделяю внимание не только природе политических институтов либеральной демократии, но и качествам участников политического процесса.
Насколько эффективно тот или иной набор демократических институтов обеспечивает результаты, отвечающие ожиданиям общества и повышающие его благосостояние, зависит от характера этих ожиданий и формы их выражения. Личные качества граждан — отнюдь не новая тема в дискуссиях о демократии; однако в последнее время этот фактор утратил значимость в глазах многих исследователей. Для концепции, которую я провожу в моей книге, он принципиально важен; поэтому я предлагаю краткий обзор проблемы в нижеследующем разделе, а потом отвожу ей целую главу.

Глава IV. Гражданские качества и либеральная демократия

Основное физическое свойство, отличающее человека от прочих живых существ, — размер головного мозга. Основная поведенческая характеристика, отличающая его от прочих живых существ, — способность логически мыслить. Эволюция человека состоит в непрерывном развитии этой способности, которое сделало большой шаг вперед с появлением языка, а затем и письменности.
На протяжении большей части человеческой истории после изобретения письменности умение читать и писать принадлежало меньшинству — элитам, которые обычно правили в более или менее авторитарной манере. Демократия — т.е. правление, осуществляемое гражданами, — стала возможной лишь тогда, когда умение читать, писать и логически рассуждать распространилось в обществе достаточно широко. В политической науке и теории общественного выбора при моделировании политических институтов, как правило, принято исходить из того, что граждане ведут себя как рациональные акторы. И куда меньшее внимание уделяется следующему обстоятельству: нормативное обоснование демократических политических институтов требует, чтобы при выполнении своих гражданских обязанностей граждане действовали рационально и ответственно. [Примечание. Сразу же вспоминается афоризм Перикла (или Демосфена?) "Не всякая кухарка способна управлять полисом. Но всякая кухарка может оценить результаты деятельности политиков". – П.Ц.]
Наиболее ярко громадный потенциал человеческого разума продемонстрировали древние греки. Достижения небольшой группы мыслителей в области философии, естественных наук, математики, медицины, драматургии заслуживают восхищения.
Не удивительно, что первый набор эффективных демократических институтов возник именно там. Одновременное проявление пристрастия к логическому мышлению и демократии не было случайностью. Если бы афиняне не сумели вести себя так, чтобы это шло на благо всему обществу, афинская демократия не просуществовала бы столь долго, как ей это удалось.
Важным фактором успеха афинской демократии послужила общность самосознания и общность целей. В отсутствие такой общности интересов демократия (как и любая другая форма правления, если уж на то пошло) не способна действовать на благо всего общества. Успеху афинской демократии способствовала также — если воспользоваться терминологией Аристотеля — добродетельность граждан. Настоящий афинский гражданин ощущал потребность выполнять свои гражданские обязанности: участвовать в общих собраниях, занимать должности, если ему их предлагали, выступать на войну, когда возникала необходимость. По мнению Аристотеля, добродетели «достойного гражданина состояли в знании того, как властвовать в качестве свободного человека и как подчиняться в качестве свободного человека».
Алексис Токвиль тоже подчеркивал значение добродетельности граждан для успеха американского демократического эксперимента. Он отмечал: «Американские моралисты не уверяют, что люди должны жертвовать собой ради ближних потому, что подобная жертвенность благородна; напротив, они смело заявляют, что эти жертвы равно необходимы тому, кто возлагает их на себя, и тому, ради кого они приносятся... Тем самым они не отрицают, что каждый человек волен преследовать свои интересы, но при этом стремятся доказать, что в интересах каждого человека быть добродетельным» (de Tocqueville, [1840] 1945, pp. 129—130).
В другом месте, описывая общественный моральный настрой в Соединенных Штатах, Токвиль сначала выделяет «особый патриотизм», принимающий форму «инстинктивной страсти», а затем продолжает рассуждение о другом виде преданности стране, который более рационален, чем описанный выше.
Он, возможно, менее возвышен и менее пылок, но более плодотворен и долговечен: он берет начало из знания, воспитывается законами, взращивается осуществлением гражданских прав и, наконец, отождествляется с личными интересами гражданина.
Человек начинает понимать, как благополучие страны влияет на его собственное благополучие; он сознает, что законы позволяют ему содействовать общественному благополучию, и он трудится на общее благо: во-первых, потому, что это выгодно ему самому, а во-вторых, потому, что отчасти это его собственное дело. «При наилучшем государственном устройстве гражданином оказывается тот, кто способен и желает подчиняться и властвовать, имея в виду жизнь, согласную с требованиями добродетели» - Аристотель.
Таким образом, Токвиль полагал, что успехом раннего демократического эксперимента Америка отчасти обязана тому общему моральному настрою(sense of public spirit) ее граждан, который помогал им осознать, что их личное процветание непосредственно связано с общественным. Когда они, как граждане, способствовали благополучию общества, они тем самым повышали собственное благосостояние. Подобный общественный настрой сыграл решающую роль в успехе Афинской демократии и Венецианской республики (об этом речь пойдет ниже). Для успеха демократии в Швейцарии он тоже имел важное значение.
Образованный, сознательный электорат с общими интересами, ощущение единой идентичности и преданность обществу (community) — вот составные элементы успешных демократий.
Там, где они отсутствовали, демократия, как правило, терпела неудачу. Племенные и религиозные различия в Нигерии и Кении помешали развитию сознания идентичности в масштабах всей страны, формированию общей линии интересов и готовности граждан продвигать эти интересы. В результате все обернулось погоней за рентой и внутренними конфликтами.
Можно было бы предположить, что после падения режима Саддама Хусейна население Ирака единодушно пожелает мира и процветания своей стране и столь же единодушно выскажется за использование огромных нефтяных богатств на благо всех. Осознав эти общие интересы, иракцы должны были бы выбрать самых способных и честных лидеров, которые проводили бы политику, необходимую для достижения упомянутых общих целей. Однако иракцы не пожелали выбирать таких лидеров. Вместо этого они голосовали, руководствуясь этническими и религиозными предпочтениями, и теперь страна охвачена погоней за рентой и междоусобными конфликтами. Хотя вина за разгул насилия после свержения Саддама Хусейна отчасти лежит на США, но даже без всякого участия американцев состав избранных в Ираке властей сам по себе послужил бы катализатором внутренних распрей. Несмотря на достаточную образованность и религиозную терпимость населения, голосование на основе религиозных предпочтений принесло бедствия ливанской демократии.
Принято считать, что зрелая демократия подразумевает всеобщее избирательное право. Недемократично лишать людей избирательных прав только потому, что они несведущи в общественных делах или неграмотны. Но люди неграмотные или плохо осведомленные в политических проблемах гораздо более падки на невероятные посулы политиков-популистов. Сочетание высокого уровня неграмотности и резкого различия уровней доходов граждан в странах Латинской Америки помогает понять, почему там периодически избираются такие демагоги, как Хуан Перрон и Уго Чавес. Оно же помогает объяснить, почему в последние 50 лет в Латинской Америке демократия была менее устойчивой, чем, скажем, в Канаде или Австралии, и почему она менее успешно содействовала коллективным интересам латиноамериканцев, когда все-таки существовала.
Одна из проблем, занимавших исследователей политики от Платона и Аристотеля до Уильяма Галстона (Galston 1991) и Имонна Келлана (Callan 1997), такова: в какой мере демократия, чтобы функционировать надлежащим образом, должна допускать существование аристократии. В данном контексте аристократия может пониматься двояко:
1) основная масса граждан выбирает политическую элиту (более искушенную и образованную по сравнению с прочими гражданами) и вручает ей власть;
2) избирателями являются только граждане, принадлежащие к элите (скажем, более образованные или более преданные государству) [Это состояние государства, где доминирует политическая идея неравенства, аристократичности – исключительность. – П.Ц.].
Большинство современных демократий относятся к первому типу.

Конец ознакомительного отрывка из книги.

Революционер – это политик, недовольный системой власти и желающий осуществлять властные полномочия, активно выступающий против существующего в стране устройства власти. Революционеры целенаправленно стремятся к власти и активно желают изменить само устройство, функционирование власти.

Революционная ситуация – это политическая обстановка, предшествующая революции и характеризующаяся массовым революционным возбуждением, включением большого числа людей в активную борьбу против элиты. Революционная ситуация возникает, если в стране один из факторов бунта - риаторов - достиг предела долготерпения народа.

Революция, социальная революция – это заметное позитивное перемещение страны в политическом пространстве за короткий промежуток времени. Производное от лат. revolutio – поворот, переворот.
Позитивное перемещение – это перемещение хотя бы по одной оси политического пространства в направлении либерализма, демократии, равноправия. Коротким мы можем признать промежуток времени в несколько лет, не более пяти.

Видеоинтервью.

Сергей Егоров о том, как создавали книгу «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about how they created the book «Vector Theory of Social Revolution»
Сергей Егоров о том, что представляет собой пространство политических идей	Sergei Egorov talks about what constitutes a space of political ideas
Сергей Егоров о том, что авторы подразумевают под термином «революция»	Sergei Egorov talks about what object authors of the book mean by the term «revolution»
Сергей Егоров о том, что такое «фрилансизм»	Sergey Egorov says that is «frilansizm»
Сергей Егоров о тех, кого может заинтересовать книга «Векторная теория социальной революции»	Sergei Egorov talks about those who might be interested in the book «Vector Theory of Social Revolution»